Рассказ
Поэт
Бар назывался как-то даже с претензией на оригинальность: «В когтях у сказки». На этом оригинальность заканчивалась. Она взяла бокал. Отхлебнула шампанского. Вкусное.
Хоть что-то хорошее. Только бы Эмка уже выступила – и быстрее отсюда. Тошнит от всех этих прекраснодушных товарищей.
Один со сцены проникновенно поделился: «Знаете, я ехал сюда в метро и написал стих». Когда она это услышала, поперхнулась. Господи, даже «Википедию» ума нет открыть и посмотреть, что стих – это не стихотворение! Гордится, что только что притащил наковырянное из носа творчество. А, нет, такие пишут и говорят: ТВОРЧЕСТВО! Поэты... Просветить бы их антологией русской поэзии.
Одна так и заявила: «Я классику не люблю, читаю вот блогерку одну, она так пишет душевно, вдохновляюсь».
Они вообще говорят о себе с каким-то дешёвым пафосом. Мы, поэты, заявляет смазливая девчушка, так устроены – дарить радость людям. Детка, какая нахрен радость людям?! Поэт – это когда рычаг ржавый под ребра засунули и провернули. И снова. И ещё. А у тебя от этого изо рта капает каша из слов. Ты смешиваешь её со слезами и болью, с острой радостью или тихой надеждой, а то и с вчерашним перегаром соседа или кошачьим желанием секса у твоей зазнобы – и на бумагу это мажешь (ну или в телефонные заметки). Тогда это стихи. Радость дарить... Лицемеры или наивные?..
Боже, снова он со своими текстами. Носится, как с писаной торбой. Интересно, ему никто не говорил, что это насилие – мучить других людей непрошенными стихами?
Он подошёл, представился и с чувством прочёл стихотворение. Потом заглянул в её глаза, даже как-то приник к ним, присосался.
– Ну как? Вы поняли мою задумку про героя? А отсылки к античности?
Она помолчала, решая свою дальнейшую судьбу.
– Мне не нравятся твои стихи – сказала это спокойно и твёрдо, понимая, что на деле просто изо всей силы ткнула его в грудь. Он, надо отдать ему должное, не пошатнулся. Натянул дежурную улыбку, сунул руку в карман вместе с телефоном, унося от неё своё великое наследие.
– Понимаю, дело вкуса. Тебе, наверное, просто другой жанр нравится.
Она пожевала немного нижнюю губу. И тише, но ещё твёрже добавила:
– Нет, ты просто очень плохо пишешь. Так плохо, что никому показывать нельзя.
Он растерялся. И как-то даже сник. Но это на самую маленькую долю секунды. А потом расправил плечи, видимо, мысленно проклял эту дуру набитую, и пошёл в другой угол комнаты.
Как она могла? Что она понимает? Ей же вообще ничего не дано. А на него снисходит свыше.
– Эм, ну что, когда твоя очередь? Я больше не могу эту ахинею слушать.
– Потерпи. Ещё двое – и я.
Тут на сцену вышел высокий худой парень в длинном чёрном пальто и свитере с воротником под горло. Посмотрел в плохо освещённый зал, отодвинул микрофон и нервным движением убрал длинную чёлку со лба.
Не представившись и не рассказывая свою драгоценную биографию, он сразу начал.
По нам, сидевшим на высоких барных стульях или подпиравших стены и дверные проёмы, прошла первая ударная волна. Своим разгоняющимся ритмом, резким, но не лишённым мелодики, голосом, он прибил присутствующих к своим местам и заклеил рты.
Темп чтения наращивался. Образы были точные, объёмные и уже копошились в тёмных углах бара. Его тело раскачивалось назад и вперёд, как маятник, а слова били и били. Он уже почти кричал.
Сначала всем вокруг было неловко. Ну что он так нервно? Будто сейчас зло расплачется, назовет всех суками и уйдёт, хлопнув дверью.
Но потом даже эти притихли, заслушались. Может, первый раз в жизни.
А у неё ошеломлëнной обнажились рёбра, а сквозь них было видно дергающийся в приступе прекрасной тахикардии кусок сердечной мышцы. Сначала она забыла дышать, потом на какой-то высшей точке напряжения выдохнула и заплакала. Очищающие слëзы текли и текли. Слëзы радости, облегчения и открытия.
Он дочитал. Зал грохнул аплодисментами. Дрожащими руками поэт сунул листы бумаги в карман пальто, чуть наклонил голову в признательность публике и сошёл со сцены.
И даже те, кто ничего не понял в его стихах, совершенно точно осознали масштаб личности.
© Наталья Нагорянская
01.2023
#проза
#прозанагорянская